Палеолит Восточной Европы
»
Обсуждения
Микролитический эпизод среднеднепровской историко-культурной области верхнего палеолита: возможные истоки и причины Чубур А.А.
В 1995-1999 гг. нами совместно с Курским государственным областным музеем археологии был исследован палеолитический микрорегион Быки в Посеймье (стоянки Быки 1-3, 5). Ранее, в 1975 г. Г.В.Григорьева и А.К.Филиппов вскрыли небольшой уцелевший участок разрушающейся Пенской стоянки (Быки 4 по единой номенклатуре). Раскопки выявленной в 2000 г. стоянки Быки 7 продолжили К.Н. Гаврилов, Н.А.Бурова, Н.Б.Ахметгалеева. Геология и радиоуглеродный метод датируют микрорегион в основном максимумом поздневалдайского похолодания (21-16 тыс.л.н.), исключение представляет собой лишь более поздняя стоянка Быки 5, геологически синхронная Курским стоянкам. В последнее время приходится слышать мнения, что Быки, судя по инвентарю, чужеродное культурное вкрапление на археологической карте центра Русской равнины. Так ли это на самом деле?
Трудно согласиться с К.Н.Гавриловым (2003) в том, что инвентарь Быков «характеризуется ярко выраженной культурной спецификой», отличной от памятников Среднеднепровской историко-культурной области (ИКО). Да, здесь чаще применялся отщеп в качестве заготовки, преобладают двугранные и трансверсальные резцы, есть устойчивые серии проколок с оттянутым жальцем и разнообразных скребков на отщепах и фрагментированных пластинах укороченных пропорций. Но вот Супонево – памятник Среднеднепровской ИКО: те же, что в Быках, серии проколок с оттянутым жальцем и трансверсальных резцов, многообразие скребков на отщепах и укороченных пластинах, наличие комбинированных и зубчато-выемчатых форм (Хайкунова, 1985). Единственное значимое отличие Быков – почти полное отсутствие микропластин с притупленным краем (МППК). Их замещают устойчивые серии геометрических микролитов – треугольных острий с притупленным краем и основанием. Сходен с Быками в преобладании двугранных резцов, наличии серии скребков на фрагментированных пластинах и отщепах инвентарь Киевокирилловской стоянки (Борисковский, 1953) – тоже памятника Среднеднепровской ИКО. Более того, здесь имеется небольшая серия треугольных микролитов. Инвентарь Борщево 1 и Мезина также имеет много общего с Быками, но среди изделий с притупленным краем доминируют МППК, а треугольники единичны и не образуют устойчивых серий.
Итак, без микролитов практически исчезает особый «культурный колорит» микрорегиона Быки. Зато наблюдается обратный феномен: есть памятники центра Русской равнины, резко отличные от Быков, в инвентаре которых встречаются все те же микролиты-треугольники. Это верхний слой Костенок 4 (Рогачев 1955), слой 1а Костенок 11 (личный осмотр коллекции, 1998), Атаки II (Коваленко, Кетрару, 1999), Косоуцы (Борзияк, Коваленко, 1989) и др. Датировки перечисленных памятников (исключая Супонево, где микролитов в инвентаре уже нет) лежат, как и Быки, преимущественно в рамках 20-16 тыс.л.н., типичные же памятники Среднеднепровской ИКО без геометрических микролитов датируются периодом 15-13 тыс. л.н., следующим за Быковскими стоянками. Итак, микролиты-треугольники в Быках и на других памятниках центра Русской равнины скорее стадиальное явление, нежели маркер локальной самобытной археологической культуры. Не сами памятники, содержащие их в инвентаре, а собственно микролиты выглядят чужеродным вкраплением на фоне Среднеднепровской ИКО. Где искать корни загадочного «микролитического» эпизода?
По мнению К.Н.Гаврилова (2003), наиболее близкие аналогии треугольникам Быков имеются в инвентаре северо-западного комплекса восточнограветтского поселения Павлов (Моравия). Учитывая, что в инвентаре Быков отмечены ножи костенковского типа (Чубур, 2001), аналогии могли бы свидетельствовать в пользу граветтского генезиса инвентаря. Действительно, индустрия Быков происходит от местного павловьена (Чубур, 2004). Но происхождение феномена микролитов остается необъясненным, ибо близкие формы не отмечены в инвентаре хронологически предшествующих памятников павловьена центра Русской равнины с узкой пластинчатой заготовкой (Хотылево 2, Гагарино, Костенки 21-3). В поисках морфологически сходных изделий на более ранних памятниках не стоило забираться далеко в Центральную Европу. Много ближе – на верхнем Дону, достаточно похожие изделия имеются в богатом разнообразными микролитами инвентаре второго слоя стоянки Костенки 8 (Артемова, 1982). Однако этот памятник, оставленный пришлым средиземноморским населением (гримальдийская негроидная раса), отделен от Быков по данным радиоуглеродного анализа периодом, по меньшей мере, в 5000 лет, как, впрочем, и упоминавшаяся выше центральноевропейская стоянка Павлов. Таким образом, генетической связи серий микролитов с инвентарем павловьена и западного граветьена не наблюдается. Микролитизацию инвентаря Быков и близких к ним памятников нельзя считать и конвергентной инновацией, ибо серии микролитов и появляются и затем исчезают почти мгновенно с точки зрения первобытной истории и хронологии. Более того, они временно замещают традиционные для местной культуры пластинки с притупленным краем. Ясно, что новая технология не могла возникнуть сразу в готовом виде.
При этом «миграцию населения, коллектива, можно очевидно предполагать лишь тогда, когда мы имеем дело именно с комплексом специфических характеристик. Когда же налицо распространение какого-либо одного, пусть даже очень яркого культурного явления в разных культурных комплексах, – речь может идти не о миграции населения, но о миграции идей» (Аникович, 1999). Таким ярким явлением стали для эпиграветта центра Русской равнины геометрические микролиты. Следовательно, говорить о переселении древнего социума (рода, племени) с юга в ситуации с Быками нельзя, да и природных факторов, которые могли стать толчком к активной миграции с юга на север, в этот период не прослеживается. Скорее наоборот: ведь рассматриваемый эпизод связан с максимумом похолодания. Треугольники изначально применялись для оснащения наконечников метательного оружия (лук и стрелы?), о чем говорит характерный макроизнос на некоторых из них. Отметим попутно, что выявленный трасологами на некоторых треугольниках из Быков микроизнос характерный для процесса резания, не противоречит их основному назначению. Такой же микроизнос отмечен и на многих наконечниках с боковой выемкой костенковско-авдеевской культуры, имеющих ярко выраженный макроизнос дистанционного охотничьего вооружения (Nuzhnyi, 1999). Итак, получается, что автохтонное население переняло только технологию изготовления более совершенного метательного оружия, что могло быть обусловлено увеличением роли подвижных копытных (лошадь, северный олень) в охотничьей экономике. В случае с микролитами из Быков и синхронных им памятников, речь может идти только о таком варианте появления культурных инноваций, как диффузия.
Следы диффузии, выявляемой методом сравнительного изучения, таковы: 1) две фундаментально различные культурные формы, наблюдаемые на разных участках периферии, вступают в контакт; 2) ни одна из них не возникает из другой; 3) смешение двух форм вызывает к жизни новые формы в промежуточных областях (Боас, 1997, С.347). Носителями новых представлений могут быть женщины, захваченные при набегах или взятые в качестве жен при встрече общин, чужаки, принятые в племя, межплеменной обмен и т.д.
Родственный Зарзийской индустрии Переднего Востока инвентарь Имеретинской культуры Закавказья в целом сильно отличается от инвентаря Среднеднепровской ИКО. При этом на памятниках Имеретии (Сакажиа, Кёп-Богаз и др.) представлены устойчивые серии разнообразных геометрических микролитов (Бадер, 1984), включая треугольники, аналогичные найденным в Быках, у которых угол между обушком и основанием острый (Любин, 1989). Прямой контакт населения Центра Русской равнины с Закавказьем, естественно, исключен. В противном случае мы должны будем допустить совершенно невероятные многотысячекилометровые откочевки населения. Однако на Нижнем Дону около 20 тыс.л.н. появляется население Каменнобалковской культуры, происхождение которой М.Д.Гвоздовер (1967) убедительно связала с расширением ареала носителей имеретинской культуры. Эпизодическими контактами населения Нижнего Дона и центра Русской равнины можно легко объяснить распространение в период 20-16 тыс.л.н. микролитов-треугольников на Русской равнине. Наличие наиболее ярких их серий именно в Быках заставляют предполагать, что инновации проникали в Поднепровье преимущественно через Посеймье, соединенное верховьями с Нижним Доном через Северский Донец. Таким образом, Быки – третий компонент признаков диффузии по Ф.Боасу – новая форма культуры в контактной зоне, имеющая местную эпиграветтийскую подоснову (мезинская культура) и каменнобалковско-имеретинские вкрапления. Из Посеймья треугольные вкладыши и наконечники стрел распространили свой ареал на всю Среднеднепровскую ИКО и далее, оставаясь при этом чужеродным вкраплением в инвентаре ряда разнокультурных стоянок. О диффузии микролитической техники вплоть до бассейна Днестра через Поднепровье говорят материалы стоянки Косоуцы. Направление этой «миграции идей» подсказывает наличие в инвентаре хронологически близкой Косоуцам стоянки Атаки II трансверсальных резцов и нуклевидных скребков, сближающих этот памятник с Мезином, Супонево и Киевокирилловской стоянкой.
Культурные слои Каменнобалковской культуры, датирующиеся периодом 16-14 тыс.л.н., имеют кремневый комплекс без типичных имеретинских микролитов. Тогда же пропадают аналогичные изделия и в центре Русской равнины, но сохраняются и совершенствуются в Закавказье. Феномен исчезновения имеретинских микролитов в Каменной Балке А.Л.Чепалыга и Н.Б.Леонова объясняют пиком Эпохи Экстремальных Затоплений (ЭЭЗ). Между 16 и 15 тыс.л.н., уровень Каспия поднялся на 190 м. Образовавшееся в результате активного таяния вечной мерзлоты на огромных пространствах «море Ворукаша» создало непреодолимые водные барьеры, препятствуя контактам между многими палеолитическими социумами. В частности, Маныч-Керченский пролив прервал культурный обмен с Кавказским регионом, повлияв на эволюцию Каменнобалковской культуры на своем северном побережье (Leonova, 2002; Чепалыга и др., 2005, 2005).
Вероятно, с началом ЭЭЗ и в центре Русской равнины также приостановилась «культурная подпитка» с юга, где геометрические микролиты в инвентаре были нормой, а не феноменом. В результате на памятниках Поднепровья и Подонья моложе 16000 л.н. микролиты стремительно исчезают, полностью сменяясь традиционными МППК, хотя объекты охоты остаются практически теми же. Причиной может служить расширение контактов с западной мадленской культурой. Именно к ней относит Юдиново и сходные памятники Г.В.Григорьева (2002). Впрочем, эпизодические контакты жителей Среднеднепровской ИКО с обитателями Нижнего Дона и Приазовья (возможно в виде межплеменного обмена или даров при брачных обрядах) все же продолжали иметь место, но уже без влияния имеретинского компонента. Они подтверждаются наличием в материалах поселений Мезин, Юдиново 1, 2 и др. раковин Nassareticulata и иных морских моллюсков. Едва ли обитатели Подесенья совершали тысячекилометровые переходы в погоне за украшениями. Небезынтересно проанализировать индустрии и иные особенности Каменнобалковской культуры на этом этапе (16-13 тыс.л.н.) на предмет обратного влияния на нее традиций Среднеднепровской ИКО в результате контактов. Одним из таких свидетельств может быть галька-клавиформа со стоянки Третий Мыс в Каменной балке (Хайкунова 2003), находящая определенные параллели в искусстве как Среднеднепровской ИКО (Добраничевка, Мезин), так и Западной Европы.
В финальном палеолите, когда прекратил существование Маныч-Керченский пролив, и восстановилась связь Русской равнины с Кавказским регионом, имеретинские микролитические технологии вернулись и в Каменную Балку, и на юг, а затем и в центр Русской равнины в целом (влияние южных традиций, вероятно, испытали носители Песочноровской культуры). Более того, полные аналогии треугольникам, прежде известным из Быков, появляются даже на юге Западной Сибири – это микролиты стоянки Шикаевка 2 (Петрин 1986). Микролиты Шикаевки 2 находят ближайшие аналогии и в инвентаре синхронных пещерных памятников Имеретии.
Таким образом, результаты раскопок в Быках и сравнительный анализ инвентаря памятников центра Русской равнины позволяет в общих чертах реконструировать направление и особенности межплеменных культурных связей в эпоху верхнего палеолита.
Литература
Аникович М.В. О миграциях в палеолите // Время собирать камни. Stratum-Plus (Кишинев – Одесса – СПб) 1999 – №1.
Артемова В.Д. Микролитический инвентарь 2-го слоя Костенок VIII (Тельманская стоянка) // Советская археология, 1982 - №2, С.21-32.
Бадер О.Н. Поздний палеолит Кавказа // Палеолит СССР (Археология СССР в 20 т.). - М., 1984, С.272-301.
Боас Ф. Эволюция или диффузия // Антология исследований культуры. Т.1 - СПб., 1997, С.343-347.
Борзияк И.А., Коваленко С.И. Некоторые данные о многослойной палеолитической стоянке Косоуцы на Среднем Днестре // Четвертичный период. Палеонтология и археология – Кишинев, 1989, С.201-218.
Борисковский П.И. Палеолит Украины (Материалы и исследования по археологии СССР №40). М.-Л., 1953.
Гаврилов К.Н. Среднее Поднепровье как историко-культурная область Восточной Европы верхнего палеолита: проблема времени и причин формирования // Горизонты антропологии - М., 2003, С.238-247.
Гвоздовер М.Д. О культурной принадлежности позднепалеолитических памятников Нижнего Дона // Вопросы антропологии, Вып.27, С.82-103.
Григорьева Г.В. К вопросу о существовании Днепро-Донской историко-культурной области // Особенности развития верхнего палеолита Восточной Европы. Костенки в контексте палеолита Евразии: исследования (Сб.тр. Костенковской экспедиции ИИМК РАН) - СПб., 2002. С.63-67.
Коваленко С.И., Кетрару Н.А. Некоторые особенности развития верхнепалеолитической индустрии в Днестровской зоне Молдавии // Время собирать камни. Stratum-Plus (Кишинев-Одесса-СПб) 1999 – №1. С.168-194.
Любин В.П. Палеолит Кавказа // Палеолит Кавказа и Северной Азии (Палеолит мира) – Л., 1989. С.7-144.
Петрин В.Т. Палеолитические памятники Западно-Сибирской равнины – Новосибирск, 1986.
Рогачев А.Н. Костенки IV. Поселение каменного века на Дону (Материалы и исследования по археологии СССР, №45). М.-Л., 1955.
Хайкунова Н.А. Кремневый инвентарь стоянки Супонево и ее место в палеолите бассейна Десны. Автореф. канд. дис. – М. 1985.
Хайкунова Н.А. Скребки и скребковидные предметы в кремневом инвентаре стоянки Супонево // Археологический сборник (Труды Государственного Исторического музея, вып.96) – М.,1998. С.70-87.
Хайкунова Н.А. Производственно-бытовой комплекс на верхнепалеолитической стоянке Третий Мыс (новый раскоп) // Проблемы каменного века Русской равнины – М., 2004, С.231-261.
Чепалыга А.Л., Садчикова Т.А., Леонова Н.Б., Несмеянов С.А., Пирогов А.Н. Каспийско-Черноморский водообмен по Маныч-Керченскому проливу в позднем плейстоцене // Экология Антропогена и современности: природа и человек – СПб., 2004 С.50-53.
Чепалыга А.Л., Пирогов А.Н., Садчикова Т.А. Сброс каспийских вод хвалынского бассейна по манычской долине в эпоху экстремальных затоплений (Всемирный Потоп) // Проблемы палеонтологии и археологии юга России и сопредельных территорий – Ростов-на-Дону, 2005. С.107-109.
Чубур А.А. Быки. Новый палеолитический микрорегион и его место в верхнем палеолите центра Русской равнины – Брянск, 2001.
Чубур А.А. Связи населения бассейнов Дона и Десны в верхнем палеолите // Верхнее Подонье: природа, археология, история. Т.1. – Тула, 2004, С.75-93.
Leonova N. The Caucasus and Russian Plain in the Late Pleistocene (cultural contacts and migrations) // Annual meeting Society American Archaeologists – Seattle, 2002.
Nuzhnyi D. Technology of projectile points on blades: some aspects of origin at fate. The use of prismatic blades as projectile heads and emergence of a new synthetic technological direction of projectile points improvement // Tanged points cultures in Europe (Lubelskie materially archeologiczne T.XIII) – Lublin, 1999, p.194-201.