Полная версия  —  http://www.stihi.ru/2012/04/04/7585

                      ПОЭМА О ТЕАТРЕ МУЗЫКИ.

Мой друг, поэты рождены,
Чтоб толковать свои же сны.
Всё то, чем грезим мы в мечтах,
Раскрыты перед ними в снах:
И толк искуснейших стихов, -
Лишь в толкованье вещих снов.

Ганс Сакс «Мейстерзингеры»

 Театр (от греч. Theatron – место для зрелищ; зрелище), род искусства. Действенно-игровая сущность театра определялась исторически с самых её истоков. Вырастая из глубин человеческой истории, театр своими корнями уходит в толщу древнейших охотничьих и сельскохозяйственных игрищ, массовых народных обрядов и празднеств. Возникавшие на этой основе первичные традиционные действа трагедийного и комического характера (типа мистерий, сатурналий и других) содержали элементы драматического (мифологически оформленного) сюжета, конфликта, включая хоровые песни, танцы, диалог, ряженье, маски. Постепенно происходившее отделение действия от обрядово-культовой основы, выделение героев из толпы хора, превращение массового празднества в специально организуемое зрелище, создали предпосылки для появления литературной драмы. Расчленение на актёров и зрителей выявило важные общественные функции театра.
    Процесс этот отчётливо выразился в театре Древней Греции, оказавшем огромное влияние на развитие европейского театрального искусства. В древнегреческих городах-государствах уже в 5 веке до н.э. театр стал средоточением театральных обществ. Представления являлись всенародным празднеством.  На огромных амфитеатрах, под открытым небом собирались десятки тысяч зрителей. Помимо профессиональных актёров, представление разыгрывалось самими гражданами – участниками хора. Музыка и танец оставались необходимыми элементами действия. В Древней Греции существовали различные виды театра, со своими традициями. В трагедиях Эсхила, Софокла, Еврипида создавались образы легендарных героев и богов, утверждались нормы морали и гражданственности, отстаивались те или иные социально-политические идеалы. В комедиях Аристофана остро высмеивались пороки, отражалась социальная и политическая борьба в античном обществе. Комические сценки из жизни низших слоёв города и деревни изображал мим, который, возникнув в 5 веке до н.э., как народный театр импровизации, позднее распространился  в странах Ближнего Востока и Риме, создал свою литературную драматургию. В результате возникли новые виды представлений, в том числе музыкально-танцевальное зрелище на мифологические сюжеты – пантомим.
    Богатые и разнообразные формы зрелищ были созданы в странах Древнего Востока, в Индии, в Китае, в Японии, в Индонезии и других странах. Связанные содержанием с эпическими формами народной поэзии, они синтезировали все виды народного творчества (музыку, танец, пантомиму) и в дальнейшем привели к созданию оригинальной драматургии, своеобразных по своей выразительности средствами театральных систем.
    В исторических ранних формах театра господствовал принцип обобщённого показа человека, искалось не индивидуально-различное, а общее, что привело к появлению постоянных типов-масок. Этот принцип был характерен и для народно площадных театральных представлений средних веков. Носителями народного театрального творчества являлись западноевропейские бродячие актёры – гистрионы, жонглёры, русские скоморохи. В представлениях мистерий средневекового театра в религиозное содержание широко вводили светские мотивы, комедийность, житейский реализм, антицерковные элементы, привносимые актёрами-любителями. Достиг расцвета вид средневекового театра – фарс. Этот площадной жанр отличался яркой сатиричностью, весёлым грубоватым задором, антифеодальной направленностью. Позднее театр эпохи Возрождения создавался на основе коллективного актёрского творчества. Спектакли были насыщены острой сатирой, сочным юмором-буффонадой, гротеском. Представления устраивались на площадях, на деревянных помостах, окрёжённых толпой зрителей. С эпохи Возрождения театр становится литературным, тяготеет к осёдлому существованию, в городских культурных центрах, что привело к обособлению различных видов театра, получивших самостоятельное развитие (опера, балет, оперетта и другие).
    В театрах Ренессанса на первый план выступала крупная индивидуальность, способная действовать, добиваться осуществления своих жизненных целей. Преобладало высокое героико-нравственное начало, философский взгляд на жизнь, поэтичность, острый антагонизм добра и зла, свободный переход от возвышенного  к низменному, от трагического к комическому. В постановочном отношении театр остался, в основном, верен простоте и условности площадных представлений. Возник интерес к раскрытию духовного мира личности, психологических и нравственных противоречий человеческого быта. Кроме бродячих актёров появились актёрские товарищества.
    С распространением классицизма произошёл новый подъём театрального искусства. Задачей театра стало создание образа героя, радеющих за общественные блага. Утверждался принцип музыкально выверенной, поэтической декламации. В классическом спектакле доминирует монологический принцип раскрытия характеров. Крупнейшие драматурги – П. Корнель, Ж. Расин – насыщали свои пьесы пафосом героической самоотверженности, правдой, внутренним трагизмом конфликтов. Определялась монументальная форма спектакля с мизансценами. Мольер вывел на сцену простых людей из народа, с искренностью переживаний со стремлением к простоте стиля. Трагедии Вольтера добавили к классическим традициям антитираническую направленность, проповедуя гуманистическую идею единства долга и чувства. Возникли жанры, изображающие дух подвигов, добродетелей, быт мещанства и буржуазии. Чувство всё более становилось носителем вольнолюбивых устремлений личности. На передний план выдвигался принцип «натуральности» игры. В кризисе классицизма зарождались романтические тенденции.
    С расширением демократической базы театра изменялся тип спектакля по направлению к жизненной обстановке, социального и бытового облика персонажей, повышалась внешняя экспрессивность. Одновременно усилился коммерческий подход к театральному делу. В романтическом театре нашло отражение недовольство буржуазными порядками, критическое отношение к привилегированным классам, развернулась борьба с эпигонским классицизмом, за национальную самобытность, народность, историзм. Выдвигался принцип сближения с национальной историей и народной жизнью. Театр обратился к национальной истории, фольклору, народному эпосу. Романтизм тесно связан с национально-освободительной борьбой. Русский сценический романтизм складывался под воздействием освободительных, героико-гражданских идеалов. Романтизм развивался рядом с реализмом и сочетался мс ним. В результате реализм приобрёл самостоятельные формы. Реализм потребовал от театра создания целостной картины жизни на сцене, исторической достоверности обстановки, правдивой обрисовки среды. Реалистическая драма изображала не бунтаря, противостоящего обществу, но ярко выраженную личность окружающей его среды общества. Реализм потребовал от актёров полноты внутреннего перевоплощения. Передовой театр сближался с художественной литературой. Начались активные поиски единого образного решения спектакля, создания сценического образа, обобщающего явления жизни, вскрывающего их «второй план». Утвердилось повышенное значение музыкально-ритмических, пластических зрительно-пространственных решений спектакля и актёрского образа. Создавались новые средства постановочной выразительности с введением подтекстов театрального действия. Важное значение приобретает сценография – искусство создания зрительно-пространственных образов спектакля средствами предметного, светоцветового, живописного, гротеска. Драматический театр широко использует средства музыки, выполняющие в современном спектакле сложные художественные задачи.
    С древних времён и до современности театр накопил огромный художественный опыт, складываются богатейшие традиции национального театрального творчества.
    Театр неотделим от жизни народа, его национальной истории и культуры. Расцвет или упадок театра обусловлены особенностями состояния общества, его духовными запросами. Художественный подъём театра происходит тогда, когда он проникнут передовыми идеями эпохи, борется за гуманистические идеалы, раскрывает сложность внутреннего мира человека, его устремлений.
    Специфика театра требует эмоционально-духовного единения сцены и зрителей. Основой театрального представления является драма, приобретённая новое эстетическое качество. Литературное произведение театр переводит в область сценического действия и театральной образности, конфликты драмы  получают воплощение в живых лицах, в поступках. Важными средствами театральной драмы являются сценическое слово, сценическое действие, музыка, декорации. Лово подчинено законам драматического действия.
    Театр – искусство коллективное, с гармонизацией всех элементов, под руководством режиссёра, при совместных усилиях актёров, композиторов, хореографов, осветителей,  гримёров, костюмеров.  Действие спектакля организовано во времени (темпы, ритм, нарастания и спады эмоционального напряжения) и в пространстве (сцены, мизансцены, декорации, движения и прочее).
    Главным носителем театрального действия является актёр, в творчестве которого воплощена суть театра: способность захватывать зрителей художественным действием. Часто актёр создаёт на сцене образ, не сходный с его собственным образом. Это достигается средствами пластической и ритмической выразительности, искусством речи, мимикой и жестом, изменением внешности гримом, маской, костюмом. 
    Решающее значение в подготовке спектакля имеет сотворчество режиссёра и актёров. В музыкальном театре действие воплощается средствами музыкальной драматургии. В каждом из видов музыкально-сценического искусства свои особые выразительные средства: в опере происходящее на сцене действие выражается музыкой, то есть пением действующих лиц, а также звучанием оркестра; в балете действие выражается танцем и пантомимой. Вместе с тем, и в том и в другом случае музыка является главным обобщающим средством, связывающим все элементы драмы в едино. В оперетте, представляющей разновидность оперы с разговорным диалогом, большое значение имеет куплетная песня и танец.  Выразительные средства драматического, оперного и хореографического искусств, эстрадной и бытовой музыки исполняются в жанре мюзикла.       

ПОСВЯЩЕНИЕ МУЗЕ.

В орфическом во хмеле
Герой упал на землю, -
С Олимпа он свалился — от Богов;
И появилась Фея,
Надев ему на шею
Гирлянду Многозвездную Цветов…

Герой от сна очнулся,
От Музы встрепенулся,
И образы вокруг себя метал!
Заговорил стихами,
И звёзды пели сами, -
Театр -  из Гирлянды оживал!..

И сцены Мир вращался,
Герой тот час общался,
Так с образами, как с самим собой.
Что было виртуально,
Что было натурально?! –
Один лишь знал он — славный наш герой.

Весь мир его видений,
Был лирой пробуждённый;
И ближе стал тот мир, чем жизнь сама;
Он собственным хотеньем,
Все пробуждал виденья,
Всю музыку и песни, и слова.

Само собой всё пелось,
Само собой смотрелось,
Так был театр в театре возрождён…
В нём — души возбуждались,
Игрой воспламенялись, -
Мир в созерцанье сказочном, как сон…

В том чистом созерцанье –
Звёзд Млечное мерцанье,
И музыка волшебная Небес;
Нам видится воочию
Волшебный дождь цветочный,
И зрителя с актёром вяжет песнь…

В единое искусство -
Все связаны искусно,
Здесь объективность рядом и субъект.
Сам мир – Творец искусства,
Как Солнце — автор утра,
И звёзды сами пишут пьесам текст.

А разум наш едва ли
Текст пьесы осознает,
Подобно, как картины полотно:
В ней знания о силе,
Тех воинов с картины,
Нет, даже на горчичное зерно.

Так пусть искусство наше,
Той сказки будет краше,
Где все глаза глядят самих себя!
Прошу: актёр и зритель,
Свой взор соедините,
В театре, – сердце музыки любя!.. 

ГЛАВА I.   Поэзия, театр, народный хор.

В садах искусства и народных песен, -
Природы устремленье с Музой в Вечность;
Зеркальным отраженьем песен мира –
Мелодия грозы – стихии Лира!

Мелодия – есть общее и первое,
Рождает песню из самой себя;
Где точность строф передаёт знамение
На празднествах эпох, как бытия.

И напряженье языка стремится,
Чтоб музыке природы подражать;
Чтоб звукам в слове музыкой излиться,
Могущество мелодий испытать.

Язык из мира образов и музык,
Сам к подражанью музыки стремиться.
Он зеркалом понятий многих служит,
И оком Солнца он не омрачится.

От духа музыки зависимое слово,
Того нет в лирике, чем музыка владеет;
Театр от музыки пошёл, это не ново, -
Исток его из хора всех трагедий.

Народный певчий хор – исток театра,
Народный хор – был идеальный зритель;
Хор был театром в форме сжатой,
Хор был – театра ревностный хранитель.

Театр – праздник восковых фигур.
Не портретирование — этой нашей жизни,
Не вымыслов фантазии простор, -
Храм Звёзд — Столпотворение Отчизны!..

Поэзия, ты вне пределов Мира,
Навеяна — Вселенской Головой.
Отбросив весь наряд житейский, мнимый,
Звучишь сама себе, сама собой!

Но лишь в тебе, Поэзия, реальность,
Ты указуешь истинную жизнь!
Лишь только в пенье хора – жизни праздник,
Пастушеской свирелью мир ожил!..

И публика себя в хоре ОРХЕСТРЫ,
Свободно узнавала, — в этом суть…
Меж публикой и хором, как известно, -
Различий вовсе не было ничуть…

Поющий хор — сам зритель идеальный,
Единый  был и созерцатель он,
И сцены хор не знал первоначально,
Виденьем Мира, Мир был поглощён!

Вся прелесть первобытного театра,
В том и была, что каждый в нём – актёр;
Просты и ясны роли в том спектакле,
И также прост и ясен был сам хор.

Способна сцена сделать взор неясным,
Невосприимчивым к реалиям живым;
Поэт живой, когда живёт в согласье,
С тем, кто реально связан в жизни с ним…

Как в состоянье сна мы пребываем
В театре — затуманен мир дневной;
Но в Первозданном – весь перед очами,
Мир Истины царит, как мир иной!..
 
Зеркальным отраженьем песен мира –
Мелодия грозы – стихии Лира!
В садах искусства и народных песен, -
Природы устремленье с Музой в Вечность!..

ГЛАВА II.  Комедии у родников трагедий

Эдип злосчастный, созданный Софоклом,
Замышлен благородным быть героем,
Который, хоть и мудрым слыл пророком,
Был предназначен к заблужденьям в горе.

В конце концов, в безмерности страданий,
Становится истоком благодати,
Для всех в людском безбрежном океане,
И даже после страшной его смерти.

— Поэт не согрешает благородный, -
Вот что сказать Софокл, — поэт желает,
Пусть даже он законы попирает, -
Мир старый разрушая, строит новый.

Коль у процесса завязался узел
Надёжно, крепко мыслями поэта,
То с неизбежностью приводят музы
К погибели в боренье тьмы и света…

Вот узел той легенды об Эдипе, -
Отца убийца, с матерью сожитель;
Эдип отгадчик и загадок Сфинкса,
— К чему троичность дел этих, скажите?

Но древнее поверье есть у персов,
Что маг родится от кровосмешенья,
Способный разгадать загадки Сфинкса;
Несущий человечеству спасенье!

Природу принуждает выдать тайны,
Противоестество ей представляя;
Хоть сам герой, при этом погибает,
Зато бессмертье имя обретает.

Так мудрость в отношении природы,
Преступное к ней совершает действо;
Но лишь поэт лучом мелодий,
Проказы лечит и злодейства.

В трагедии эллин — конец иной,
Чем у другого вида из искусств, -
Трагедия покончила с собой,
Поскольку не решён конфликт искусно.

Трагический трагедии конец,
Другие ж, возраста преклонного достигнув,
Хорошей, тихой смерти приняли венец,
Даря потомству, новый, свежий стимул…

В трагедии ж эллин возникла мрака бездна,
Лишь слышен вопль, всеобщий потрясений:
«Трагедия погибла навсегда и безнадежно;
Сама поэзия погибла вместе с нею!..

Прочь, прочь ступайте вы, исчадье ада, -
Пропащие, больные эпигоны!
В Аид  идите, там вас ждёт награда -
Наесться крохами художников достойных!..»

Но всё ж расцвёл род нового искусства,
Что счёл трагедию предвестницей своею,
Со страхом, может быть, заметить, всё же нужно, -
Чертами схожа — с  матушкой Трагедией.

Особенно, когда в агонии последней,
Была трагедия поэта Еврипида,
И назван вид искусства был комедией,
Трагедии не стало. Трагедии спасибо!..

Так из трагедий, выродившийся образ,
Жить продолжал, как памятник кручины,
Из ряда вон — трагической кончины,
Трагедии поэзии и прозы…

И, словно Бог вдохнул огонь в людей,
По образу и своему подобью,
Так и поэт символикой своей,
Себе по духу племя уготовил.

Чтоб ликовать, страдать и слёзы лить,
Чтоб жизнью и болеть и наслаждаться;
И вопрошать жизнь: быть или не быть?
И Солнцу на рассвете улыбаться!..

ГЛАВА III.  Наука музыкой рождалась

Прекрасный храм — все видели воочию:
Лежал в руинах, словно в наказанье.
Не Еврипид трагедию  прикончил,
Он был лишь маской этого деянья.

Так кто же говорил его устами, -
Повергнуть храм трагедии немедленно?
Идеями Сократа неустанно
Боролся он с Эсхиловой трагедией.

Из лона музыки шло новое начало -
Драматургии новое рожденье,
Как волшебство иллюзия звучала, -
Рапсоды новой эпики творенье…

Царило сокровенных грёз священство,
Актёр не становился там актёром.
В каком же идеале совершенства -
Актёр тогда приложен был к рапсодам?

Платон сказал, как ученик Сократа:
«Заговорю  о чём-нибудь печальном,
Глаза слезами наполняются при этом,
И дыбом – волосы, и сердце моё бьётся…»

Нет эпики в забвенье хладнокровном,
Нет без аффектов хладности актёра;
Актёр одновременно  — и лёд, и пламень,
И сердце у актёра здесь – не камень…

Искали новых пламенных аффектов
Парадоксальной мыслью возбуждая.
С реальным в высшей степени эффектом,
Но не в эфир искусства, погружаясь.

Теперь театр вышел на дорогу
К эстетике такого Сократизма:
Что всё должно разумным быть и строгим,
Чтоб стать прекрасным, как сама Отчизна!

Тот добродетелен, в ком знаний море,
Чья мысль течёт от ясного истока…
Пусть страсть и диалектика героя
Могучим и широким льёт потоком.

Не надо напряжений ожиданья,
Интригой зрителя запутывать не надо.
Риторика и пафос созерцанья,
Вот зрителю достойная награда!

Ещё до первой сцены монологом,
Даётся в руки всё для пониманья,
По-принципу: всё смешано до Бога,
Рассудок дал порядок в мирозданье.

«Сознательное — стать лишь может добрым», –
Вот изреченье главное Сократа;
То принял Еврипид;  прослыл, подобно
Орфею новому — из нового театра…

Сократ помог театру Еврипида,
И, будучи верховным, он софистом,
Театр посещал с одним лишь видом -
Быть на премьере друга меж артистов.

Сократ прослыл мудрейшим меж людей,
Вторую пальму Еврипиду, дали:
То делал он, что надо – без затей,
Что делать надо? – также точно знал он…

Сократа первым все тогда признали,
За то, что первым высказал однажды,
«Я знаю то, что ничего не знаю»,
Хоть в диспутах – им побеждён был каждый.

«Не понимают собственных призваний, -
Сказал Сократ приверженцам искусства, -
Лишь по инстинкту действуют, без знаний,
Но всем своё вменяют превосходство.

Но кто же он, Сократ? Где черпал силы?
Что греческую отрицал он сущность,
В лице Гомера, Пиндара, Эсхила,
Перикла, Фидия, – лучшие — из лучших? 

Кто он, Сократ, к которому взывает,
Хор духов, человечеством избрАнных:
«О Горе! Горе! Что он сокрушает?!
Прекрасный мир разрушил первозданный!..»

Что он, Сократ — такое позволяет?
Божественное утверждал  призванье,
И даже, при опасности изгнанья, -
В суде об этом прямо заявляет…

Но более всего всем непонятно:
Изгнанию, он смерть предпочитает;
При этом же, в сознании столь ясном,
Спокойно смерть свою Сократ встречает…

Платон писал: «Как он, Сократ некстати,
Пир покидает при рассвете дня,
Когда все гости грезят о Сократе,
Уход не в состоянии понять…»

Невиданным Сократ стал идеалом -
Для юных благороднейших эллин;
Платон пал ниц в разлуке перед ним,
Кому быть преданным, душой всей мечталось.

Сократ твердил ученикам, что свято -
Нефилософских избегать влечений;
Платон все сжёг свои творенья,
Чтоб только стать учеником Сократа.

Так призывал Сократ учеников:
«Лишь в диалектике — сознательность и ясность;
В трагедию проникнув глубоко,
Толкнуть к прыжку — в смертельную опасность.

Хор из орхестры возвести на сцену,
Придать ему звучание мажора;
Как первый шаг — трагедии на смену,
Должна придти живая песня хора.

Уже в тюрьме ученикам Сократ
Рассказывал одно во сне виденье,
И голос повторял ему стократ:
«Сократ, займись ты музыкальным пеньем!..»

И вот Сократ, уж, будучи в тюрьме,
Стал музыку записывать по нотам;
Он гимны сочинял своей стране,
Слагал стихами басни из Эзопа.

Сократ учёный и процесс ученья
Ему важней, чем Истина сама;
В исканье Истины — есть больше наслажденья,
Чем в Истине – жемчужин для ума.

Не потому ли, после уж Сократа,
Сменяются одна вслед за другой,
Его учений школы многократно,
Как океана волны за волной.

Сократ не только жил наукою своею,
Важней, что мог с наукой умереть,
Но что ещё — во много раз важнее,
Свободною была от страха смерть.

Сократ – учитель был новейшей формы, -
В весёлости, в блаженстве пребывая,
В его душе широкой и просторной,
Открылось юным вдохновенье  рая.

Теперь, предавшись музыке Сократа,
Мы постоим мгновенье в стороне…
В его чудесной песенной стране,
И на подмостках брат обнимет брата!..

Без духа музыки трагедии не стало,
И не родится без неё искусство;
Когда б она так не благоухала,
Была бы жизнь — невыносимо грустна.

Родство есть между музыкой и миром,
И истина лишь в музе пребывает.
И сцены оживают только лирой,
И зло, лишь только лира побеждает!

И музыка от всех искусств отлична,
В ней воплощенье всех явлений мира;
Язык всеобщий — в музыке первичной,
И целый мир – одна большая лира!..

Наука новой музыкой рождалась,
Сама наука музыкою стала.
Так музыку с науками венчая,
Сократа имя — в вечности звучало.

ГЛАВА IV. Явленье оперы народам

Продолжение поэмы «РОЖДЕНИЕ ТЕАТРА ИЗ ДУХА МУЗЫКИ».

Сквозь тьму веков нам видится яснее -
Театры греков рождены из музык;
Из духа музыки, коль говорить точнее,
Театрам греков музы неба служат.

В народных празднествах, народных игрищ,
Где пенье сочеталось с пантомимой;
Инструментальной музыкой любимой,
И в ритуалах храмовых святилищ.

Но мудрость образов сценических мудрее,
И с большей ясностью, чем логика поэтов;
Но пенье хора было всех сильнее,
Как в царстве тьмы светилось Божьим светом!

Так утверждали мудрецы, что греки,
В искусстве драматическом, как дети,
Имевшие игрушку, развлекались,
Затем разбили на куски и разбросали…

Их в музыке и в мифах откровенье,
Вдруг прервалось, замедлив бег искусства.
И в дифирамбах музыки и пенья
Отыскивала золотое русло…

И возбуждая удовлетворенье
Фигурами посредственных  звучаний,
Фальшивое питая настроенье,
Фальшивый  гимн играла на прощанье.

И скудным стала музыка явленьем,
Беднее, чем само явленье жизни,
И дифирамбов чуждо было пенье
Самой себе, как горечь наважденья.

Дух музыки куда-то подевался?
Прочь побежал несчастный от искусства…
Лишь диссонансом в душах отзывался,
К прекрасному — тлетворность недоступна.

И вот скажите, разве же не чудо? -
Речитатив явился ниоткуда.
Да так, как будто был он, есть и будет.
Кто раз услышит, больше не забудет!

Культура оперы – сама собой назвалась,
В поддержке посторонних не нуждалось;
Все встретили восторженным приветом,
Досель невиданное чудо это.

Возвышенной, невыразимо сочной,
Невестою встречали непорочной.
Спешили разом в чувствах ей признаться, -
Красивой, как богине и с богатством.

Неистовые страсти к ней питая,
Речитативы, с пением сплетая,
То говорит певец, то он поёт,
То патетически воскликнет и замрёт!..

То музыка одна поёт-играет,
То тишиною зал весь замирает,
То все танцуют, то царит лишь хор,
Оркестр с минора, резко шлёт мажор…

Речитативы, чередуя с пеньем,
От пенья, к музыкальным исполненьям,
Считалось новым стилем — воскрешенье
Всех древнегреческих трагедий от Орфея.

И первобытную эпоху воскрешая,
Где возлежал певец на лоне рая,
Актёр возвышен, стал — до идеала,
Учёности отбросив, ликовал он…

Так в опере в эпоху возрожденья,
Воскресла тень трагедий и комедий.
Воскресла в музе оперы идиллия,
Как Данте воскресил в стихах Вергилия.

И добродушьем не смутив стремлений,
Певец наш оперный блистал, как гений;
Простой пастух, играющий на флейте,
Прославил радость — жить на белом свете!..

В утрате здесь не слышались печали,
Но радость вечной жизни воспевали;
Идиллий, наслаждений не смущались,
В мгновенье каждом — счастьем упивались…

Иные возражали: мол, способна
Она собой затмить всю радость жизни,
Способна обмануть она безбожно,
Питаясь соками искусственных идиллий…

Стремясь живописать картину звуком,
Становится служанкой развлечений.
Достоинство своё теряет гений,
Вкус возрождая, прошлым уж искусством…

Столь странная взошла метаморфоза:
Создать Александрийского Эсхила,
Мощь Геркулеса тратить невозможно,
Для сладострастья в рабстве у Омфилы.

В сплетенье новых оперных мелодий
Заговорит ли дух былых видений,
Непостижимой жизненности гений —
Небесных, солнцем блещущих рапсодий?!

В смущении поэтов ищут взоры –
Цвет из былого золотого света,
Всей полнотой роскошной жизнью этой,
В стремительном порыве к музе новой!

Лишь в музыке мир видится нам краше!
Лишь музыка позволит видеть дальше!
В стихиях муз дыхание миров!
Забыться и забыть всё… О восторг!